Мой первый рассказ о Клефе. Пусть висит.
Буду рада отзывам и критике.
Музыка является эпиграфом, но читать и слушать лучше не одновременно.
На самом деле, когда я узнала, что Kondraki уже давно как не участник сайта, я на следующий день слушала этот трек, и мне было очень, очень грустно... Варнас меня поймет. И мне тогда захотелось написать что-то вроде эпитафии.
Исповедь лжеца
Download James Blackshaw Part VI for free from pleer.com
Горстка людей в черных костюмах столпилась вокруг свежевырытой могилы. Здесь были все, кто достаточно долго работал с доктором Кондраки и сумел остаться после этого в живых: Гирс, Альто Клеф, Кейн Пейтос Кроу (для приличия позволивший надеть на себя ошейник), Симмонс, несколько ассистентов, а также юная красивая женщина, которая пыталась выдать себя за вдову покойного, но в процессе была опознана как Джек Брайт.
Священник читал молитву. Потом гроб опустили в могилу и стали засыпать землей. Казалось глубоко противоестественным, что такой неугомонный буян, как Кондраки, теперь смирно лежал внутри деревянного ящика, не пытаясь ничего изменить в сложившейся ситуации. Присутствующие выглядели слегка сконфуженными, как будто не могли решить, следует им чувствовать скорбь или выдохнуть с облегчением.
- Прах к праху, пепел к пеплу.
Постепенно немногочисленная толпа стала расходиться. Члены Фонда, привыкшие терять сотрудников и видеть смерть, уходили, не оборачиваясь, словно хотели поскорее закрыть эту страницу своей жизни. Не спешил только доктор Клеф. Люди шли, обтекая ссутуленную, полноватую фигуру начальника Отдела обучения и развития. Доктор Гирс на секунду задержался рядом с ним, одарив вопросительным взглядом, но Клеф только повел бровями, дескать, нечего тебе здесь делать.
Наконец, на кладбище ни осталось никого, кроме одного человека. Подойдя к только что зарытой могиле, еще пахнущей сомнительной свежестью земли и кладбищенской росы, Клеф достал из-за пазухи бутылку пива «Хайникен», которую прятал во время церемонии под одеждой, и вскрыл о ребро могильного камня. Несколько брызг пены попало на плиту. «Обмыли», - пробормотал Клеф, отходя и вставая напротив могилы, «лицом к лицу». Он посмотрел на блестящее черное надгробие с укором.
- Нда, Конни. Засранцем ты был знатным, и все это знают. Конечно, они не наговорили бы о тебе всей этой чуши, если бы не похоронный регламент. Что касается Джэймса Блэкшоу… - Клеф тихо усмехнулся. – Это была идея Кейна, хотя я ему говорил, что ты предпочел бы Бетховена.
Он сделал глоток из бутылки и на несколько минут замолчал.
- Но знаешь, что? Я и представить себе не мог, что ты так быстро сдуешься. Нет, правда. Ты устроил весь этот балаган с Князем, оседлал Рептилию, ты обставил самого Авеля в бою. И что? Ты всего лишь мешок с костями и мясом? Приехали.
Клеф сосредоточенно смотрел на могильный камень, где были выгравированы имя, фамилия, годы жизни, как будто эта глыба могла его понимать. На лице "отца лжи" мелькнула озорная усмешка.
- Знаешь, между прочим, теперь я могу рассказать тебе кое-что, что никому никогда не рассказывал. Ты ведь будешь послушно молчать, мой мертвый друг?
Кладбище ответило ему тихим шорохом листвы, смешанным с далеким гулом проезжающих машин, и утренний туман, ещё остававшийся в низинах, слегка колыхнулся.
- Хорошо. Вижу, ты заинтересован. Еще бы, ты ведь всегда мечтал сфотографировать мое лицо. Для тебя это было делом профессиональной чести, так? А с чего ты вообще взял, что оно у меня есть? Ты никогда не замечал, Конни, что люди видят меня по-разному? Кто-то даже упоминал про третий глаз, но его подняли на смех. И правда, кому пришло в голову такое сморозить?.. – Клеф нахмурился и машинально провел рукой по лбу. – Если ты хоть немного знаком с Библией, Конни, в чем я сомневаюсь, ты наверняка что-нибудь слышал про шестикрылого парня с постоянно меняющимся лицом. Но это, я тебе скажу, еще цветочки. Со мной все куда хуже.
Клеф снова приложился к бутылке, смахнул пенные «усики» с верхней губы и продолжал.
- Ладно, подойдем с другой стороны. Вот вы все в один голос называете меня лжецом. Я уже привык не обижаться на это, и даже подыгрываю, хотя ничего из того, что я говорил, не было ложью. Было ли оно правдой? – Клеф усмехнулся. - Лил как-то сопросила меня об этом. Говорит: скажи мне правду. Я смеялся. Боже, как я смеялся, Конни. Вы все такие ограниченные. Вы придумали такие смешные вещи, как правда, ложь, судьба, справедливость, подушечки для яиц. Их нет, Конни. Их нет. Ну, кроме подушечек для яиц. Совет О5 после того инцидента так долго пыхтел над моим разбитым КПК, пытаясь восстановить аудио. Нанимали специалистов, чтобы распознать движения моих губ на записях с камер. То есть, я, конечно, не могу этого знать, но почти уверен, что они это делали. Знаешь, что они нашли бы там, если бы как следует постарались? Мой смех. Много смеха. Whole lotta laugh! Ну и еще пару слов о том, что что бы я ни сказал, все это будет правдой, - последние слова Клеф скомкал, потянувшись в очередной раз за глотком пенного.
- Или ничего из этого. Поэтому лучше бы вам уже отстать от меня с этой фигней. Вы – просто примитивные твари с линейной судьбой. Думаешь, я смог бы вам объяснить, что такое многоплановая реальность? Вы даже корпускулярно-волновой дуализм не можете понять. Вот, например, ты, Конни. Если бы ты знал то, что знаю я, ты бы сейчас не валялся в этом гробу, как кусок ленивого говна. Ты бы, одолев смерть, стоял у меня за спиной!
Клеф повел плечом, едва удержавшись, чтобы не обернуться.
- Я – все, что угодно. Я – все, что ты способен себе представить. Бог? Подойдет. Дьявол – тоже сгодится. Нет, правда, что же вы так ограничено мыслите, - Клеф в очередной раз рассмеялся. – Ты мне нравился, Конни. Мне нравилось, как ты меня видел. И мне нравилось быть тем, чем я был в твоих глазах. Я же говорил тебе, что все это - иллюзия. Как твои бабочки. Кстати, о них. Я знаю, что тебя нет там, в гробу. Я также знаю, что ты запер малышек в нескольких метрах под землей без единой капельки сахарного сиропа. Ты же просто сказочный ублюдок, Конни. Я знаю, что ты где-то рядом! Ты не упустил бы возможности побывать на собственных похоронах! Все мы в глубине души об этом мечтаем – выпрыгнуть из гроба с криком «сюрприз»! Ну давай уже! Выходи!
Клеф оглянулся по сторонам: он вглядывался в деревья, в надгробные плиты… в воздух – вдруг там промелькнет бабочкино крыло. Он ждал где-то с минуту, с широкой улыбкой, не сходящей с лица, потом нервно расхохотался – и умолк. Он был один. И правда один.
- Жалкий мешок с костями, - пробормотал он, отходя, но до последнего косясь на могилу. Затем, засунув бутылку в карман пальто, зашагал прочь, больше не оглядываясь.
Буду рада отзывам и критике.
Музыка является эпиграфом, но читать и слушать лучше не одновременно.
На самом деле, когда я узнала, что Kondraki уже давно как не участник сайта, я на следующий день слушала этот трек, и мне было очень, очень грустно... Варнас меня поймет. И мне тогда захотелось написать что-то вроде эпитафии.
Исповедь лжеца
Исповедь лжеца
Download James Blackshaw Part VI for free from pleer.com
Горстка людей в черных костюмах столпилась вокруг свежевырытой могилы. Здесь были все, кто достаточно долго работал с доктором Кондраки и сумел остаться после этого в живых: Гирс, Альто Клеф, Кейн Пейтос Кроу (для приличия позволивший надеть на себя ошейник), Симмонс, несколько ассистентов, а также юная красивая женщина, которая пыталась выдать себя за вдову покойного, но в процессе была опознана как Джек Брайт.
Священник читал молитву. Потом гроб опустили в могилу и стали засыпать землей. Казалось глубоко противоестественным, что такой неугомонный буян, как Кондраки, теперь смирно лежал внутри деревянного ящика, не пытаясь ничего изменить в сложившейся ситуации. Присутствующие выглядели слегка сконфуженными, как будто не могли решить, следует им чувствовать скорбь или выдохнуть с облегчением.
- Прах к праху, пепел к пеплу.
Постепенно немногочисленная толпа стала расходиться. Члены Фонда, привыкшие терять сотрудников и видеть смерть, уходили, не оборачиваясь, словно хотели поскорее закрыть эту страницу своей жизни. Не спешил только доктор Клеф. Люди шли, обтекая ссутуленную, полноватую фигуру начальника Отдела обучения и развития. Доктор Гирс на секунду задержался рядом с ним, одарив вопросительным взглядом, но Клеф только повел бровями, дескать, нечего тебе здесь делать.
Наконец, на кладбище ни осталось никого, кроме одного человека. Подойдя к только что зарытой могиле, еще пахнущей сомнительной свежестью земли и кладбищенской росы, Клеф достал из-за пазухи бутылку пива «Хайникен», которую прятал во время церемонии под одеждой, и вскрыл о ребро могильного камня. Несколько брызг пены попало на плиту. «Обмыли», - пробормотал Клеф, отходя и вставая напротив могилы, «лицом к лицу». Он посмотрел на блестящее черное надгробие с укором.
- Нда, Конни. Засранцем ты был знатным, и все это знают. Конечно, они не наговорили бы о тебе всей этой чуши, если бы не похоронный регламент. Что касается Джэймса Блэкшоу… - Клеф тихо усмехнулся. – Это была идея Кейна, хотя я ему говорил, что ты предпочел бы Бетховена.
Он сделал глоток из бутылки и на несколько минут замолчал.
- Но знаешь, что? Я и представить себе не мог, что ты так быстро сдуешься. Нет, правда. Ты устроил весь этот балаган с Князем, оседлал Рептилию, ты обставил самого Авеля в бою. И что? Ты всего лишь мешок с костями и мясом? Приехали.
Клеф сосредоточенно смотрел на могильный камень, где были выгравированы имя, фамилия, годы жизни, как будто эта глыба могла его понимать. На лице "отца лжи" мелькнула озорная усмешка.
- Знаешь, между прочим, теперь я могу рассказать тебе кое-что, что никому никогда не рассказывал. Ты ведь будешь послушно молчать, мой мертвый друг?
Кладбище ответило ему тихим шорохом листвы, смешанным с далеким гулом проезжающих машин, и утренний туман, ещё остававшийся в низинах, слегка колыхнулся.
- Хорошо. Вижу, ты заинтересован. Еще бы, ты ведь всегда мечтал сфотографировать мое лицо. Для тебя это было делом профессиональной чести, так? А с чего ты вообще взял, что оно у меня есть? Ты никогда не замечал, Конни, что люди видят меня по-разному? Кто-то даже упоминал про третий глаз, но его подняли на смех. И правда, кому пришло в голову такое сморозить?.. – Клеф нахмурился и машинально провел рукой по лбу. – Если ты хоть немного знаком с Библией, Конни, в чем я сомневаюсь, ты наверняка что-нибудь слышал про шестикрылого парня с постоянно меняющимся лицом. Но это, я тебе скажу, еще цветочки. Со мной все куда хуже.
Клеф снова приложился к бутылке, смахнул пенные «усики» с верхней губы и продолжал.
- Ладно, подойдем с другой стороны. Вот вы все в один голос называете меня лжецом. Я уже привык не обижаться на это, и даже подыгрываю, хотя ничего из того, что я говорил, не было ложью. Было ли оно правдой? – Клеф усмехнулся. - Лил как-то сопросила меня об этом. Говорит: скажи мне правду. Я смеялся. Боже, как я смеялся, Конни. Вы все такие ограниченные. Вы придумали такие смешные вещи, как правда, ложь, судьба, справедливость, подушечки для яиц. Их нет, Конни. Их нет. Ну, кроме подушечек для яиц. Совет О5 после того инцидента так долго пыхтел над моим разбитым КПК, пытаясь восстановить аудио. Нанимали специалистов, чтобы распознать движения моих губ на записях с камер. То есть, я, конечно, не могу этого знать, но почти уверен, что они это делали. Знаешь, что они нашли бы там, если бы как следует постарались? Мой смех. Много смеха. Whole lotta laugh! Ну и еще пару слов о том, что что бы я ни сказал, все это будет правдой, - последние слова Клеф скомкал, потянувшись в очередной раз за глотком пенного.
- Или ничего из этого. Поэтому лучше бы вам уже отстать от меня с этой фигней. Вы – просто примитивные твари с линейной судьбой. Думаешь, я смог бы вам объяснить, что такое многоплановая реальность? Вы даже корпускулярно-волновой дуализм не можете понять. Вот, например, ты, Конни. Если бы ты знал то, что знаю я, ты бы сейчас не валялся в этом гробу, как кусок ленивого говна. Ты бы, одолев смерть, стоял у меня за спиной!
Клеф повел плечом, едва удержавшись, чтобы не обернуться.
- Я – все, что угодно. Я – все, что ты способен себе представить. Бог? Подойдет. Дьявол – тоже сгодится. Нет, правда, что же вы так ограничено мыслите, - Клеф в очередной раз рассмеялся. – Ты мне нравился, Конни. Мне нравилось, как ты меня видел. И мне нравилось быть тем, чем я был в твоих глазах. Я же говорил тебе, что все это - иллюзия. Как твои бабочки. Кстати, о них. Я знаю, что тебя нет там, в гробу. Я также знаю, что ты запер малышек в нескольких метрах под землей без единой капельки сахарного сиропа. Ты же просто сказочный ублюдок, Конни. Я знаю, что ты где-то рядом! Ты не упустил бы возможности побывать на собственных похоронах! Все мы в глубине души об этом мечтаем – выпрыгнуть из гроба с криком «сюрприз»! Ну давай уже! Выходи!
Клеф оглянулся по сторонам: он вглядывался в деревья, в надгробные плиты… в воздух – вдруг там промелькнет бабочкино крыло. Он ждал где-то с минуту, с широкой улыбкой, не сходящей с лица, потом нервно расхохотался – и умолк. Он был один. И правда один.
- Жалкий мешок с костями, - пробормотал он, отходя, но до последнего косясь на могилу. Затем, засунув бутылку в карман пальто, зашагал прочь, больше не оглядываясь.